Читать интересную книгу Синтраж. Том 1 - Гарсия Сет

Шимута неожиданно быстро приближается, намереваясь провести захват, Ума прыгает в сторону, но боец таки хватает его за руку, и, пока монах не выкрутился, бросает об пол. Извернувшись, Ума ударяет другой рукой пол, останавливая падение, мягко приземляется на ноги, и скалится то ли от радости, то ли от злости…

***

Зритель скучал. Шла битва на истощение. Вот уже десять минут монах атакует бойца интейку, наскакивает со всех сторон, намереваясь достать своими жёсткими пальцами до врага. Рассечь, сломать, вырвать. Цикианец видит каждый рывок незийца, и бьёт на опережение.

Ума уклоняется, бьёт и, не завершив удар, отскакивает, избегая опасности. Снова атакует, уклоняется, бьёт, отскакивает…

Две минуты прелюдии, и монах попадает под разрушительную ладонь борца, отлетает назад, группируется, и снова бросается в атаку. Борец не доволен попаданием: его предплечье бороздят свежие раны. Хотя какие там раны – царапины, да и только. Но первая кровь пролилась. Осторожность потеряла свой приоритет. Зритель зашевелился.

Пчела пикирует на паука. Филин бросается на лисицу. Акула рвёт кита. Ума атакует Шимуту. Всё чаще звуки ударов доносятся с экранов, всё больше царапин оседают на теле здоровяка. Монах замедлился первым, тратя слишком много энергии на атаку, и Гис уже систематично раз за разом отбрасывает дикого противника от себя. Зритель оживает, ожидая скорого конца, и перестаёт дышать, когда истощённый боями незиец внезапно ускоряется, минуя встречные удары, и бьёт ладонью по пузу здоровяка, казалось бы, с намерением пронзить соперника насквозь. Удар, сокрушивший броню класса S.

***

Искусство девятое – космическая длань, техника внутреннего кулака. Уловка срабатывает, и удар-таки достигает свою цель.

«Уловка – это хорошо, значит, сознание возвращается», – пробегает мысль у падающего бойца интейку.

Ума выравнивает дыхание, массажирует бесчисленные ушибы по всему телу, и уже осознанно старается оценить ситуацию.

– Хера се я повеселился… Ну я и крут.

А боль возвращалась, накопленные повреждения сливались в единый поток мучительной агонии, требуя, чтобы это закончилось как можно быстрее.

– Ну что, продолжим? – непонятно кому адресует свой вопрос Ума.

И Гис Шимута встаёт, без явных признаков повреждений. Вырастает горой над мальчишкой, посмевшим покуситься на его жизнь.

– Ты заметил…

– Притворился поверженным, чтобы я успокоился. Конечно: перед этим хорошенько меня потрепал, вынудил начать думать, за что, кстати, спасибо огромное, а то я что-то совсем разошёлся, как на выпускном.

– Казалось бы, раз ты пришёл в себя, то и продолжать нет необходимости. Но отбор ещё не окончен. И я тебя сокрушу. Опасно будет пропускать тебя в финал.

– Ой ли, у тебя и так проблемы с односложными предложениями, да и атака моя зацепила небось.

– Было щекотно.

– Смотрю, прям, по классике шпаришь, остряк…

Ума атаковал без предупреждения, одним широким шагом покрыв расстояние до противника, и ударив ладонью в область сердца. Искусство девятое – космическая длань, техника внутреннего кулака.

– Вот и всё…

Но было не всё. Шимута схватил монаха, и бросил через себя, не отпуская руку, и намереваясь её сломать. Ума в пике броска дёрнулся, смещая плечевой сустав, изогнулся, и ударил в падении по черепу борца. Искусство девятое – космическая длань, поклон маленького цветка. Гис на секунду обмяк, выпустил руку, отвлёкся на хлынувшую из носа кровь, и прошептал:

– Слабоват…

Секунда, и Ума вправляет себе сустав, но для бойца из ям этого времени достаточно, чтобы нанести удар. Монах не успевает уклониться – огромная ладонь толкает голову. Юноша качнулся, и прежде чем упасть, успевает подумать о том, насколько слабым вышел удар.

Зрение вернулось не сразу, но быстрее чем контроль над телом. Хотя вернулся ли контроль, если тело слушается с опозданием и нехотя, одаривая каждое движение болью?

«Вставай! Сколько прошло времени: секунды, минуты, часы? Почему всё плывёт? Я почти не вижу».

Ума чувствует, как что-то течёт из глаз, ушей и носа.

«Что это? Ахах, конечно, кровь, что же ещё! Блин, как же хреново… Что это было: космическая длань? Нет, что-то другое».

Гис ещё приходил в себя после предыдущей атаки монаха. И не спешил добивать противника. Искусство девятое – космическая длань, техника внутреннего кулака. Ума снова атакует, желая выяснить, почему его удары не действуют. Ладонь ударяет борца в бок, но повреждений не наносит: ударная волна не доходит до органов. Шимута в ответ аккуратно толкает голову юноши, заставляя новые потоки крови хлынуть из носа и ушей, вынуждая тело рухнуть на пол. Снова.

«Темно. Где я? Не могу вспомнить. Нет, можешь! Могу? Но зачем? Слишком плохо – хочу спать. Слишком плохо, чтобы спать! Что-то холодное подо мной: земля? Нет, кажется, пол. Значит, я не дома. Я не могу там быть. Где же я? Почему так больно? Я сражаюсь? Тогда нужно встать. Двигайся, жалкое отрепье, двигайся! … Хорошо! Но ничего не вижу. Чувствую. Кто-то впереди…»

Гис Шимута не понимает, зачем этот глупец встаёт, зачем ищет взглядом противника, если он не в состоянии драться.

«Только не плакать, только не плакать, – твердит себе здоровяк, и снова ударяет по полумёртвому противнику, – спи, и не вставай, хватит на сегодня мучений».

Ума не видит удара, но чувствует колебания воздуха, возле своего лица – пригнуться! Что-то движется над ним, почти касаясь затылка – схватить! Рука, хорошо, главное не отпускать, значит, где-то там – ноги. Пытаясь выкрутить руку, юноша своими ногами обвивает ноги противника, и они оба падают на пол. Искусство шестое – лианцуань. Ритмично и без лишних затрат, ослепший змей девяти искусств пытается обвить свою добычу, выйти на болевые или удушающие приёмы. Гис принимает участие в партии, и, одарённый опытом бесчисленных сражений, на каждый приём отвечает контрприёмом, пытаясь доминировать над гораздо более лёгким противником. И Ума пользуется этим, чтобы снова провести захват, получая в ответ контрзахват, и ответить своим контрзахватом, готовясь к новому захвату со стороны врага. И так по цепочке.

«Силён, ой силён, – ступенчато проносятся мысли в голове уставшего Змея, – в борьбе я ему уступаю».

Мастер выскальзывает из очередного захвата, и ломает один из пальцев цикианца.

«Но иначе никак: повреждения зрения и слуха не дадут мне шансов в стойке».

Шимута оказывается сверху, и начинает бить придавленного им Уму.

«Только при полном сближении, я могу реагировать на его атаки».

Змей уклоняется от очередного удара, и обвивает ногами шею бойца.

«Нужно держаться, держаться до последнего!»

Гис бросает своё тело на пол, и, перекрутившись, вырывается из тисков.

«Ну капец мне…»

Шимута хватает ногу, и выкручивает пятку.

«Надо что-то делать!»

Ума, терпя из последних сил, дотягивается до оппонента, и кусает его за ногу, хозяин ноги кричит, и выпускает монаха из захвата.

«Хе-хе, так-то лучше! – юноша сплёвывает кусок кожи на пол – понеслась!»

И юноша снова бросает своё тело в бой, слабо соображая, что происходит, и рассчитывая на отточенность своих рефлексов.

…техника змее-паука… игривый койот в пустыне… водяной червь учиться летать…

Раз за разом противники пытаются довести свои техники до конца, и каждый раз встречают противодействие своему приёму.

…лунный шелкопряд поёт в ночи… цветение алмазной паутины… техника королевского слизня…

Ума подобно воде, просачивающейся сквозь каменные пальцы, уходит от захватов, вливается в нарастающий поток битвы и меняет направление течения.

«Чувствовать, чувствовать точки взаимодействия, реагировать с моментальной плавностью, сила врага – твоя сила, ошибка врага – твой шанс».

…надавить под рёбра, захватить ноги… высвободить шею, ударить локтем… отжать голову, захватить руку… блокировать колено, перекинуть…

Змей потерял счёт времени, и хотя ещё продолжал попытки, уже знал: бой проигран. Усталость и травмы не оставляли шансов. Юноша не в состоянии нормально двигаться, он уже с минуту только и делал, что защищался.

«Зачем? Зачем я продолжаю сопротивление? Защищаясь у меня, не будет и шанса на победу: этот засранец не из тех, кто допустит ошибку… Только атакуя, но я не могу… Больше не могу…»

Гис Шимута наконец-таки зажал шею монаха в удушающем захвате. Шея напряглась, затвердевая как бревно, сильные пальцы впиваются в руку, требуя освобождения. Но боец терпит, терпит, как и тысячу раз до этого, на кровавых аренах интейку.

«Держись! Не смей засыпать! Но зачем, зачем продолжать? Сил не хватит, чтобы вырваться из этого захвата. Мне не победить, чего я жду? Сигнала? Где он? Сколько времени осталось? Ненавижу!»

Ума Алактум начинает ослабевать…